Айдар Беденов - биография, образование и работа

Где-то, между памятью и губами Где-то в плеера мегабайтах На неизвестном языке, но так красиво У каждого есть песня, за которую убил бы Жить и умереть, под которую И ты пьян, но помнишь каждое слово её Это лучше доктора и хуже яда И даже как-то громче делать не надо Раздать бы моим поступкам тебя саундтреком Но как если я толком ничего не сделал? И, может, жизнь могла бы стать твоим клипом Жаль этот клип не примет ни один телевизор Вкусы меняются и может быть тогда Она исчезнет из глубин моего плейлиста В конце фильма, когда пойдут титры Песня, за которую убил бы

Давай придумаем финал, как в советском кино, Чтобы всем хотелось плакать, но было смешно. Мама крикнет: «Сынок!» и обнялись, И чтоб титры немного шатались. Радость – мужчина, у радости есть конец. Я молодчина, я думал, так думал отец. Мне мало чина, мне нужна твоя честь, Я до кончины буду искать, где она есть. Давай представим жизнь, как в советском кино, Чтоб все за одного и чтоб один за всех стеной! И когда у близких намокли глаза, Пусть эта радость всему тому виной. Мне всё равно, что не стал, кем надо. Хоть и ладонь всегда вверх на первых партах. Если домой, то гулять не выйду обратно. Так что прячьтесь, считаю до ста, ребята. Ребята спрятались, что и не найти. И детства звонкий смех давно уже затих. И пропитались грустью стены наших квартир. Водитель, остановите, дайте мне сойти. Я жизнь не мерил – счётчик не отмотать назад. И я не верю, как Москва не верит слезам, Что можно вернуть время, но я чётко знаю, Что раны не залечишь, сколько б мы их не лизали. Сильная фраза живёт, слабая сразу гниёт. Страна контрастов – не мёд, а за пазуху лёд. Выдался пасмурный год и что дальше там ждёт? Тут не цветной экран, как майский мёд. Тёплый плед убаюкал медленно, не надо таблетки на это. Редко фонари бросают свет на объедки объектов. Это временно, в конце всё будет, как в кино советском — Быт обычный в необыкновенный с дуновением ветра.

Каждый раз я задаюcь только одним вопросом За что я полюбил ту, что мою фамилию носит? Это серьёзно, если подумать о причинах То по идее ей уже быть с другим мужчиной Не нахожу тех нитей что оправдали бы годы Которые считаются потерею свободы Холостяками, и ночью сына укрывая За что я выбрал это, до сих пор не понимаю Зачем были все эти расставания случайные Зачем были эти уходы и снова встречания И вновь не получая глупых вопросов ответы Мы снова вспомним нас, и снова поспорим об этом За что ты любишь? Найдётся оправданий столько Но ни одной причины, всё доставляет нам боль Довольно глупо вести разговоры и лекции Ведь для любви достаточно иметь СЕРДЦЕ!

Жизнь старый поэт, я — слово. Я подчиняюсь жизни. Столько написано мной. Я был рифмой и прозой. Столько раз меня читали и слушали, Я так звонко влетал в уши им, Когда они свои года ртом и зубами кушали. Я — слово, жизнь — поэт. Мной спасали души и цивилизации рушили. А рука жизни пишет, Ее покой ваши шорохи не нарушили, Карандашом настолько твердым, что рвет бумагу, Духом настолько сильным, что рвет крышу. Разум и сердце пытаются остановиться, А рука несмотря ни на что пишет. Карандашом настолько твердым, что рвет бумагу, Духом настолько сильным, что рвет крышу. Разум и сердце пытаются остановиться, А рука несмотря ни на что пишет. Жизнь — пьяный поэт, я — слово. Я жесток и грустен, когда ему херово. Жизнь — старый поэт, жизнь — усталый поэт, А я… Что я? Его инструмент! Мной пытаются задеть политику, Смешиваю с дерьмом ругавших меня критиков. Я на устах у каждого. Пиши. Стихи для людей, стихи для души. Стихи для друзей, где я красив и честен, Стихи для любви, где я подобен песне. Всего себя в руки мастера отдал. Я — слово, создан, чтобы поэт писал Карандашом настолько твердым, что рвет бумагу, Духом настолько сильным, что рвет крышу. Сухая рука жизни пишет. Жизнь — поэт, Его стихами злая муза движет. Хочется остановиться, превратившись в точку, Но встаю рифмой в конце каждой строчки. Я — слово, яркое и суровое, Честное и лживое, громкое и невесомое. Главное оружие пророков и воров. Могу дарить радость и нести горе Тысячам людей, которых поражал каждый мой слог. Я многое смог. Лежал ты на земле или бился в потолок. Видел меня в книге или на заборе прочитал отрывок. Стихи, хороши или плохи, обращают в веру, толкают на грехи. Жизнь — поэт, рифмует целые сутки. Может быть и ты слово, то, что в конце строки. Карандашом настолько твердым, что рвет бумагу, Духом настолько сильным, что рвет крышу.

Со мною все нормально, ну и что, что кровь из носа, Со мною все нормально, просто я стал очень взрослым, Со мной все хорошо, просто я забыл как дышать, Я начал игру, но забыл как играть. Все нормально, просто стало вдруг темно, На юге стало холодно, на севере тепло, Остался я один, сам по себе, сам за себя, Остался только бог, который смотрит на меня, Я много раз ошибался, делал что-то не так, Но я вставал и делал следующий шаг, Я верил людям, которым верить нельзя, Они пользовались этим, но поверьте мне зря, Были люди, да, на которых мог я опереться, С чистым сердцем помогали мне они, Но мои враги хотели смерти для меня, Но я разбил их планы, ведь это моя игра.

Мама не плачь, я счастлив, даже сейчас В этих грехов акулий пасти Пусть мое возвращение, как праздник Я постараюсь, но не стану возвращаться Дожидаясь меня ужин остыл, не беспокойся Ведь я здесь не один В первый раз я убежал от тебя еще в школе Ночевал в подъезде, чувствовал себя героем Ел дома у Петровых, и не знал, что скоро Затянется на десять лет этот побег из дома Издалека легко любить, разве кто спорит? И то, что раньше было общим теперь родное Ценишь особенно в этих квартирах съемных Кстати, истекает через месяц договор мой Улан-Удэ живет для них по телефону: Как вы? - Нормально, когда приедешь? - Скоро Как погода? - Да, что-то все дожди мам А, значит, через день придут и к нам Правда, все хорошо, прости, что не звонил... Стоя в пробке, в центре, в свете витрин Я вроде только встал, завариваю кофе А они мне у нас обед уж на работе Решил набрать часов в десять А там все спят и вечно мы не совпадаем, хоть и семья И если я куплю машину, для них беда Ведь если не авария, то угонят тогда Так все время, учат быть скромнее Не зная, что это средняя норма в Улан-Удэ Я не жалел ни разу, что уехал слишком рано И не бываю на свадьбах и похоронах Мама, это не значит, что я не люблю Просто мне легче издалека видеть семью И пусть почти уже не снятся сны Передай отцу мои слова, они просты Мама не плачь, я счастлив, даже сейчас В этих грехов акулий пасти Пусть мое возвращение, как праздник Я постараюсь, но не стану возвращаться Дожидаясь меня ужин остыл, не беспокойся Ведь я здесь не один

Не знаменит, не молод, не богат, но я в порядке, брат. О таких, как я, не беспокоятся. «Крепкий гад», — говорят. Отец был боксёром. Я что-то вроде папы биться до конца рад. Не знаменит, не молод, не богат, но я в порядке, брат. Медленный, как может быть медленным поезд, пока на горизонте рельсы не беспокоюсь. Башка полна историй, история полна примерами, что самое последнее дело быть первым. лучше так: всё сделать вовремя, чем сделать временно. И лучше быть врагом кому-то, чем просто быть кем-то, поверь, я знаю что это. И пусть довольно часто ссорятся коллеги по цеху, я уважаю тех, кто сами добились успеха. Всё чаще спрашивают молодые, как пробиться, не знаю. Сам ведь до сих пор в руках держу синицу.